Коллеги из "Переделкино" составили список достойных внимания книг за 2024 год. Не все, в него вошедшее, я читала, кое-что читала, но не полюбила, а кое-чего мне в этом списке не хватает. Но нельзя объять необъятное, и в качестве репрезентативного слепка уходящего года вещь вполне рабочая - можно пользоваться.
Коллеги из "Переделкино" составили список достойных внимания книг за 2024 год. Не все, в него вошедшее, я читала, кое-что читала, но не полюбила, а кое-чего мне в этом списке не хватает. Но нельзя объять необъятное, и в качестве репрезентативного слепка уходящего года вещь вполне рабочая - можно пользоваться.
Прочла пост Захара Прилепина, в котором он сетует, что народ наш опять что-то не то читает. Первые места в рейтинге, составленном сетью книжных магазинов "Читай-город", заняты "Графом Авериным" Виктора Дашкевича (ничего не могу с собой поделать, радуюсь теперь за него как за родного), "Словом пацана" Роберта Гараева, новым Пелевиным и самим Прилепиным с доброй детской книгой "Собаки и другие люди". Где же книги про СВО и ее героев? Где книги про Великую Отечественную? Где Юрий Бондарев? Почему так много иностранцев? Как такое вообще может быть?
Как-то даже неловко говорить, но вообще-то воющая страна совершенно не стремится получать войну еще и в виде книг. Известно, что в 1940-1942 годах в подземке, куда лондонцы фактически переселились, спасаясь от бомбежек, работали библиотеки, и самыми выдаваемыми книгами в них были вовсе не книги о войне, а романы Джейн Остен, Дороти Сэйерс и Агаты Кристи. И это, заметьте, во времена, когда новости не подавались в мозг ежеминутно, а скупо дозировались ежедневными радиосводками и газетами, то есть, казалось бы, запрос на информацию о происходящем не был закрыт полностью. Как пишет Себастьян Хафнер в "Истории одного немца", в Германии набирали силу нацизм и внутренние репрессии, а немецкие писатели строчили литературные пасторали, немедленно становившиеся бестселлерами.
Помню, в прошлом году, когда лидером книжных продаж в России стал нержавеющий хит Ольги Примаченко "К себе нежно" (бессменный лидер со времен ковида), этим фактом равно возмущались люди с обоих берегов нашего общественного раскола. Одни видели в нем бесчувствие к чужому страданию и постыдный эгоцентризм, другие - малодушие перед лицом великих свершений. Первые считали это следствием имманентно присущего российскому народу внутреннего изъяна, вторые (как и Захар Прилепин в упомянутом выше посте) - результатом продуманной либеральной диверсии. Словом, люди читали неправильно, а значит, неправильно думали и, скорее всего, неправильно жили.
Императив всего себя подчинить единому аффекту, конечно же, по сути своей тоталитаристский. Чтение - процесс очень интимный, и попытки на основании его видимых результатов формировать какие-то этические оценки сродни поиску врагов народа на основании сексуальных предпочтений (да, это последнее уже происходит, и да, это абсолютное безумие). Можно всем сердцем сострадать жертвам войны и быть последовательным ее противником, но при этом читать Ольгу Примаченко, чтобы худо-бедно удержать на месте кукушечку. Можно вполне деятельно поддерживать эту войну с дивана, но все равно хотеть немного нежности к себе.
Чтение сегодня в силу разных причин - это в первую очередь утешение и поддержка, а не поле боя, не фронтир. За травматизацию и прочее расчесывание болячек отвечают другие медиа, и справляются они со своим делом великолепно. В книгах же люди пытаются обрести убежище, островок покоя. Глядя на очертания его береговой линии, мы и правда можем кое-что узнать, но не о мнениях, а лишь о желаниях читательской аудитории. Нашему российскому читателю, вне зависимости от его политических и иных взглядов, похоже, ничуть не скучно и, в отличие от президента, к движу он не стремится. Наоборот, предпочел бы относиться к себе нежно где-нибудь в сильной, справедливой и мирной России "Графа Аверина".
Но и только - ничего иного из рейтингов книжных продаж вычитать невозможно. Ни изъянов, ни диверсий. А те, кто пытается это сделать, манипулируют и передергивают - сознательно или нет, но вполне однозначно.
Прочла пост Захара Прилепина, в котором он сетует, что народ наш опять что-то не то читает. Первые места в рейтинге, составленном сетью книжных магазинов "Читай-город", заняты "Графом Авериным" Виктора Дашкевича (ничего не могу с собой поделать, радуюсь теперь за него как за родного), "Словом пацана" Роберта Гараева, новым Пелевиным и самим Прилепиным с доброй детской книгой "Собаки и другие люди". Где же книги про СВО и ее героев? Где книги про Великую Отечественную? Где Юрий Бондарев? Почему так...
Сегодня свой тринадцатый день рождения отмечают бесстрашные защитники угнетенных из ОВД-Инфо* - их контакты должны быть в наше время у каждого здравомыслящего человека в России (надеюсь, они вам никогда не пригодятся, но по себе знаю - так спокойнее).
Ну, что вам пожелать, дорогие - обычно желают долгих лет успешной работы, но вам, мне кажется, нужно пожелать поскорее выйти на заслуженный отдых и наслаждаться сладостным бездельем в счастливой России без политзаключенных и репрессий. А пока до этого далеко, будьте здоровы, продуктивны, не унывайте сверх меры и так же нерушимо стойте за права тех, кому нужна ваша помощь.
ОВД-Инфо работает на наши с вами деньги, поэтому если вы, драгоценные читатели, еще не поддерживаете их материально, то сейчас самое время начать - когда как не в день рождения! Обратите внимание - помогать ОВД-Инфо легально и безопасно.
Сегодня свой тринадцатый день рождения отмечают бесстрашные защитники угнетенных из ОВД-Инфо* - их контакты должны быть в наше время у каждого здравомыслящего человека в России (надеюсь, они вам никогда не пригодятся, но по себе знаю - так спокойнее).
Ну, что вам пожелать, дорогие - обычно желают долгих лет успешной работы, но вам, мне кажется, нужно пожелать поскорее выйти на заслуженный отдых и наслаждаться сладостным бездельем в счастливой России без политзаключенных и репрессий. А пока до этого...
Давно думаю о (мнимой) видимости массовой литературы, и чтение (а также написание) списков новинок к стартующей уже завтра ярмарке "Нон-фикшн" укрепило меня в мысли, что вообще-то об этом полезно будет поговорить вслух тем более, что на меня все и так уже обиделись.
Авторы большинства прочитанных мною списков отдают предпочтение такому, что сам не найдешь - книги независимых издательств, необычный нон-фикшн, малотиражная интеллектуальная проза и тому подобные вещи. В целом, логика, за этим стоящая, понятна: массовое, народное, и так все знают, чего о нем говорить. Подсвечивать надо редкое, странное, неочевидное. Зачем, грубо говоря, лишний раз писать о Лие Арден - ее и без нас миллион экземпляров продали, то ли дело "Гомер навсегда" Ласло Краснохоркаи.
Но тут, как говорится, oh, wait - списки умного и необычного вижу, а где можно увидеть список, простите за это слово, обычного и мейнстримного? Как доброму человеку, если он не читает очень специфических девичьих блогов, узнать, что вообще-то "Мара и Морок" Лии Арден и правда отличная, ладная фэнтези, не только для девочек младше 16 лет? Или вот, например, "А за околицей - тьма" Дарины Стрельченко - на такую обложку я бы точно не клюнула, и если бы не любимая бывшая магистрантка, не знала бы, что это можно и нужно читать. Или упомянутый парой постов выше "Граф Аверин" Виктора Дашкевича - я подписана на миллион умных и обаятельных книжных блогов, но что-то никто о нем не написал. И если бы не Настя Завозова, которой его тоже нанесло каким-то сарафанным радио, не было бы мне счастья в моих вечерних прогулках.
Отстраиваться от мейнстрима хорошо и правильно, когда этот самый мейнстрим и правда на виду. У нас же это не так - если "странная" книга еще может рассчитывать на свои 15 минут вдумчивого внимания, то у хорошей массовой литературы такого шанса нет, и ее пространство остается трагически не изученным и не описанным.
Окей, скажут мне, мы просто пишем на особую аудиторию. Нам не интересно разговаривать с теми, кто шарится по маркетплейсам и почитывает детективчики и любовные романы. Ничего против них не имеем, но наша аудитория - люди, которые ходят в независимые книжные, покупают там книги маленьких издательств (а еще шопперы и красивые свечки), и при слове "Граф Аверин, колдун Российской империи" в обморок, может, не грохнутся, но губы точно подожмут.
Мне кажется, что большая ошибка думать, что читатель устроен настолько бинарно: либо романчики и маркетплейсы, либо независимые книжные и стильные шопперы. Большая часть лично знакомых мне людей, читающих по-настоящему много (ну, скажем, хотя бы 5-6 книг в месяц), читает и фэнтези, и нон-фикшн, и детективы, и фантастику, и Ласло Краснохоркаи. Ну, то есть не обязательно все сразу - кто-то вот фантастику не очень, а кому-то (мне) Краснохоркаи не заходит, но я совершенно точно не верю в четкую видовую сегрегацию.
У меня нет ответа на вопрос, что с этим делать, зато очень понятно, откуда оно берется. В ситуации, когда рынок медиа фактически мертв, очень трудно ожидать хоть сколько-то равномерного освещения книжного пространства. Оно и раньше-то (в смысле, до войны), работало так себе, а теперь уж даже жаловаться смешно - что-то пописываем, и слава богу, и спасибо большое. Но все же, пожалуй, мне бы хотелось видеть во всех наших рекомендательных списках чуть больше "просто книг" - таких, которые люди вроде меня, не умеющие смотреть сериалы, прочтут за пару вечеров и будет им хорошо.
Давно думаю о (мнимой) видимости массовой литературы, и чтение (а также написание) списков новинок к стартующей уже завтра ярмарке "Нон-фикшн" укрепило меня в мысли, что вообще-то об этом полезно будет поговорить вслух тем более, что на меня все и так уже обиделись.
Авторы большинства прочитанных мною списков отдают предпочтение такому, что сам не найдешь - книги независимых издательств, необычный нон-фикшн, малотиражная интеллектуальная проза и тому подобные вещи. В целом, логика, за этим стоящая,...
Как известно, я (в отличие от Иосифа Бродского, чуть не упавшего в обморок при виде портрета Кима Филби) очень люблю истории о шпионах. Не то, чтобы я любила самих шпионов - ничуть, не хотела бы кого-нибудь из них наблюдать с близкого расстояния и в целом не испытываю никакого энтузиазма по поводу их деятельности. Пожалуй, лучшим противоядием от романтических иллюзий по этому поводу может стать отличная книга Колдера Уолтона "Британская разведка во времена холодной войны". Писала о ней для запрещенного медиа много лет тому назад (но гугл, как известно, conservat omina) - если коротко, после нее все истории о геройстве условного коллективного Джеймса Бонда выглядят просто неловко. Также хорошо помогает Джон Ле Карре и некоторые другие достойные авторы шпионского фикшна.
Но вот истории - повторюсь, истории про шпионов я очень люблю. И сейчас с огромным интересом читаю (почти прочла) книгу Оуэна Мэтьюса "Безупречный шпион", вышедшую в издательстве CORPUS в переводе Полины Жерновской и рассказывающую историю Рихарда Зорге.
Сколько себя помню, имя Зорге было с СССР окружено легкой неловкостью. С одной стороны, он был безусловно "наш" (даром, что немец) и, в рамках советской дихотомии, определенно "хороший". С другой, сам факт его существования бросал некоторую тень на священный - без дураков священный - героизм советского народа в первые недели и месяцы войны, какового героизма, поверь Сталин донесениям Зорге вовремя, можно было избежать - по крайней мере отчасти. Поэтому, вероятно, улиц Зорге в моем детстве было сравнительно немного, и в школьных учебниках по истории о нем говорилось скупо - все больше напирали на его верность идеалам и геройскую гибель.
Книга Мэтьюса расширяет наше видение Зорге, показывая его, по выражению самого автора, "плохим человеком, который стал великим шпионом". Аморальный, циничный, и вместе с тем безрассудно отважный и преданный идее. Сила зла, пытающаяся творить благо, но, увы, в этом качестве трагически неуспешная. Довольно типовая для людей его ремесла и его эпохи биография (первая мировая, глобальное разочарование, очарованность коммунистической идеей, сотрудничество с СССР, неумеренная гордыня, невероятный успех, абсолютное поражение, гибель) - и совершенно незаурядная личность за ней.
Мэьюс виртуозно показывает амбивалентную природу разведки и ту коррозию, которая неизбежно поражает душу человека, связавшего с ней свою судьбу (а также цирроза, почти так же неизбежно поражающего его печень - почти все шпионы много пьют). Автор одновременно любит своего героя - и испытывает к нему отвращение, замыкая, тем не менее, всю эту сложную дихотомию собственных чувств в рамку рассудочной и отстраненной трезвости.
Словом, отличная книга - если вы, как и я, питаете слабость к историям про шпионов, то не пропустите. Я в целом очень люблю эту серию CORPUS'а, но эта книга - лучшая за последнее время.
Как известно, я (в отличие от Иосифа Бродского, чуть не упавшего в обморок при виде портрета Кима Филби) очень люблю истории о шпионах. Не то, чтобы я любила самих шпионов - ничуть, не хотела бы кого-нибудь из них наблюдать с близкого расстояния и в целом не испытываю никакого энтузиазма по поводу их деятельности. Пожалуй, лучшим противоядием от романтических иллюзий по этому поводу может стать отличная книга Колдера Уолтона "Британская разведка во времена холодной войны". Писала о ней для запрещенного...
Когда Настя Завозова сказала, что мне нужно слушать, простите, детективный сериал Виктора Дашкевича "Граф Аверин. Колдун Российской империи", я слегка встревожилась. Не то, чтобы у меня были поводы сомневаться в Настином вкусе, но как бы "колдун", "граф Аверин", "Российской империи"... Странно.
Ну, что вам сказать - сегодня я специально пошла домой самой длинной дорогой, чтобы послушать лишнюю главу. И, конечно, можно было бы счесть, что все дело в волшебном голосе Александра Клюквина, который этого самого "Колдуна" начитал (мне кажется, если Клюквин возьмется читать вслух телефонный справочник, я буду слушать с замиранием сердца), но вообще-то нет.
Не знаю, кто такой Виктор Дашкевич, но, во-первых, он отлично умеет строить детективный сюжет. Причем в мире, где магия существует и активно используется героями, все концы у него сходятся с концами без привлечения deus ex machina и прочей внезапной чертовщины. Законы мира, в котором разворачивается действие "Графа Аверина", отличаются от законов мира нашего, но в их рамках детективная интрига развивается и разрешается абсолютно чисто и рационально, без магического мухлежа.
А во-вторых, Дашкевич конструирует реальность весьма причудливую, но при этом внутренне не противоречивую и, что особенно удивительно, обходится при этом без утомительного инфо-дампа. Его Россия альтернативного настоящего, в которой есть колдуны, зато не было СССР, сочетает в себе черты современности с легким хрустом французской булки, но как так вышло и почему столица империи теперь в Омске, мы будем узнавать постепенно, а не в формате развернутой исторической справки. То есть в голове у автора его вселенная явно заранее собрана полностью и в мелких деталях, но нам он выдает фрагменты пазла дозированно и по необходимости.
В общем, стотысячное спасибо Насте Завозовой за рекомендацию, и если вам хочется чего-то необременительного и комфортного, но при этом ладно скроенного и крепко сшитого, то вот вам Вадим Дашкевич, "Граф Аверин". Читать, наверное, тоже можно, но слушать - чистое удовольствие.
Толще твиттера - Telegram
Свою работу возобновляет внезапная рубрика «5 прочитанных книг: отрывок, взгляд и нечто».
Граф Аверин. Колдун Российской империи
Виктор Дашкевич, (читает Александр Клюквин)
В альтернативной и улучшенной версии России, где нет треклятого энторнета и блогеров…
Когда Настя Завозова сказала, что мне нужно слушать, простите, детективный сериал Виктора Дашкевича "Граф Аверин. Колдун Российской империи", я слегка встревожилась. Не то, чтобы у меня были поводы сомневаться в Настином вкусе, но как бы "колдун", "граф Аверин", "Российской империи"... Странно.
Ну, что вам сказать - сегодня я специально пошла домой самой длинной дорогой, чтобы послушать лишнюю главу. И, конечно, можно было бы счесть, что все дело в волшебном голосе Александра Клюквина, который этого...
Что-то я окончательно перешла в (глубоко чуждый мне) формат движущихся картинок - обязуюсь исправиться и вернуться к буквам в скором времени. Но TEDx, наконец, выложил мое выступление про искусственный интеллект и литературу. Многие интересовались - и, собственно, вот.
Impact of AI to literature | Galina Yuzefovich | TEDxEleftheriaSquare - YouTube
The literary critic discusses the impact of AI on the culture of writing books in particular and on literature in general.
0:10 - From art to literature through poem
0:55 - Literature portrait of an author
2:00 - Changing perceptions in terms of neural network…
Что-то я окончательно перешла в (глубоко чуждый мне) формат движущихся картинок - обязуюсь исправиться и вернуться к буквам в скором времени. Но TEDx, наконец, выложил мое выступление про искусственный интеллект и литературу. Многие интересовались - и, собственно, вот.
Как известно, первый муж Джоан Роулинг был португальцем, а дочь свою молодые (и уже крайне не довольные друг другом супруги) нарекли Джессикой в честь кумира Роулинг - Джессики Митфорд, одну из знаменитых сестер Митфорд (никогда не устану рекомендовать посвященную им книгу Лары Томпсон). Однако если бы родился мальчик, то его бы назвали Луиш Ваш в честь великого португальского поэта Луиса де Комоэнса. Пожалуй, с учетом того, что брак скоро распался, и Джоан Роулинг вернулась в Англию, мы можем порадоваться, что родилась девочка.
Недавно получила взволнованное письмо от любимой бывшей студентки, в котором она объясняла, что сейчас, говоря о "Гарри Поттере", лучше (более этично) воздерживаться от упоминания о его авторе Джоан Роулинг. Если вас, как и мою бывшую студентку волнует мое мнение по этому вопросу, то мой ответ - нет, не лучше и не более этично. Делать вид, что любимые нами книги самозародились, как жизнь на Земле, помимо сознательной воли их создателей (при условии, что эти создатели нам или кому-то другому) не нравятся, абсолютно некорректно. Отделять автора от произведения, конечно, важно и полезно, но не до совершенно точно не до степени отрицания.
Как известно, первый муж Джоан Роулинг был португальцем, а дочь свою молодые (и уже крайне не довольные друг другом супруги) нарекли Джессикой в честь кумира Роулинг - Джессики Митфорд, одну из знаменитых сестер Митфорд (никогда не устану рекомендовать посвященную им книгу Лары Томпсон). Однако если бы родился мальчик, то его бы назвали Луиш Ваш в честь великого португальского поэта Луиса де Комоэнса. Пожалуй, с учетом того, что брак скоро распался, и Джоан Роулинг вернулась в Англию, мы можем порадоваться,...
Написала для "Кинопоиска" о книге Эцу Инагаки Сугимото "Дочь самурая". Не могу сказать, что книга огонь - тут нужно какое-то другое слово. Но давно я ничего не читала с таким живым и персональным интересом. Мне кажется, всем людям, доброю ли волей, злой ли сменившим место жительства или только примеряющим на себя такую возможность когда-нибудь в будущем, будет очень, очень полезно. Что там, простите за обесценивание, наши скромные переезды и миграции, вот у Эцу в 80-е годы XIX века - это да.
Написала для "Кинопоиска" о книге Эцу Инагаки Сугимото "Дочь самурая". Не могу сказать, что книга огонь - тут нужно какое-то другое слово. Но давно я ничего не читала с таким живым и персональным интересом. Мне кажется, всем людям, доброю ли волей, злой ли сменившим место жительства или только примеряющим на себя такую возможность когда-нибудь в будущем, будет очень, очень полезно. Что там, простите за обесценивание, наши скромные переезды и миграции, вот у Эцу в 80-е годы XIX века - это да.
Выученная беспомощность и безусловное принятие любого начальственного бреда - не единственная стратегия сегодня, как бы напоминают нам прекрасные и отважные люди, причастные к детскому книгоизданию. Для тех, кто пропустил предыдущие серии (немного, честно сказать, потеряли), сообщаю, что Око Саурона Государственной Думы обратилось на детскую литературу, в которой - сюрприз! - обнаружилась сплошная толерастия, пацифизм и прочая деструктивная идеология.
Книжное сообщество выступает против признания «деструктивной» части детской литературы. Представители издательств и авторы детских книг требуют опубликовать полную версию исследования…
Выученная беспомощность и безусловное принятие любого начальственного бреда - не единственная стратегия сегодня, как бы напоминают нам прекрасные и отважные люди, причастные к детскому книгоизданию. Для тех, кто пропустил предыдущие серии (немного, честно сказать, потеряли), сообщаю, что Око Саурона Государственной Думы обратилось на детскую литературу, в которой - сюрприз! - обнаружилась сплошная толерастия, пацифизм и прочая деструктивная идеология.
Морали никакой нет и быть не может (ну, кроме очевидной - российское правосудие утратило право называться таковым), равно как нет и призыва - к чему тут особо призовешь. Мне просто кажется правильным об этом не забывать.
Окно для передачи - Telegram
К новостям про дело наше уголовное. Сегодня был очередной суд по продлению, арест продлили до 23 января. Папа в СИЗО уже восемь месяцев.
Следователь на суд не пришла. Вообще на суде по продлению она была только один раз – в конце июля, выступала очень…
В последние пару лет книги о позднем СССР стали одновременно и guilty pleasure, и источником поддержки и утешения. Всматриваясь в то время, местами трагически схожее с нашим, мы видим, что, с одной стороны, и тогда была жизнь - счастливая, несчастная, разная, а с другой, что оно казалось невероятно стабильным, а потом вдруг рррраз - и кончилось. Собрала в своем новом обзоре для Youtube хороший нон-фикшн о жизни в Советском Союзе незадолго до его падения.
В последние пару лет книги о позднем СССР стали одновременно и guilty pleasure, и источником поддержки и утешения. Всматриваясь в то время, местами трагически схожее с нашим, мы видим, что, с одной стороны, и тогда была жизнь - счастливая, несчастная, разная, а с другой, что оно казалось невероятно стабильным, а потом вдруг рррраз - и кончилось. Собрала в своем новом обзоре для Youtube хороший нон-фикшн о жизни в Советском Союзе незадолго до его падения.
"Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время, – век мудрости, век безумия, дни веры, дни безверия, пора света, пора тьмы, весна надежд, стужа отчаяния, у нас было все впереди, у нас впереди ничего не было, мы то витали в небесах, то вдруг обрушивались в преисподнюю, – словом, время это было очень похоже на нынешнее, и самые горластые его представители уже и тогда требовали, чтобы о нем – будь то в хорошем или в дурном смысле – говорили не иначе, как в превосходной степени".
"Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время, – век мудрости, век безумия, дни веры, дни безверия, пора света, пора тьмы, весна надежд, стужа отчаяния, у нас было все впереди, у нас впереди ничего не было, мы то витали в небесах, то вдруг обрушивались в преисподнюю, – словом, время это было очень похоже на нынешнее, и самые горластые его представители уже и тогда требовали, чтобы о нем – будь то в хорошем или в дурном смысле – говорили не иначе, как в превосходной степени".
Мои друзья из Харькова и Белгорода говорят, что никогда больше не будут любить праздничные салюты. А я вот думаю, буду ли я когда-нибудь снова любить пятницу. Ведь как раньше было - рабочая неделя позади, впереди два дня сладкой лени, долгих медленных завтраков, встреч с друзьями. Были ж времена, сейчас уж трудно и представить.
Перечитала, готовясь к очередному выпуску "Закладки", воспоминания Надежды Александровны Тэффи. Вот, например, автор приезжает в 1919 году из темной, страшной, голодной Москвы в относительно сытый и пока благополучный Киев.
"На Крещатике прогуливаются многие без вести пропавшие. Вот общественный деятель, который месяц тому назад говорил мне, раздувая ноздри, что мы не должны уезжать, что мы должны работать и умереть на своем посту.
— А! А как же ваш пост? — неделикатно окликаю я его. Он краснеет и решает шутить:
— Слишком испостился я на своем посту, дорогая! Вот
подправлюсь немножко, а там посмотрим.
А глаза бегают, и не видно, в какую сторону они посмотрят..."
Сто лет прошло. Все изменилось, ничего не меняется.
Перечитала, готовясь к очередному выпуску "Закладки", воспоминания Надежды Александровны Тэффи. Вот, например, автор приезжает в 1919 году из темной, страшной, голодной Москвы в относительно сытый и пока благополучный Киев.
"На Крещатике прогуливаются многие без вести пропавшие. Вот общественный деятель, который месяц тому назад говорил мне, раздувая ноздри, что мы не должны уезжать, что мы должны работать и умереть на своем посту.
— А! А как же ваш пост? — неделикатно окликаю я его. Он краснеет и решает шутить:
>Сто лет прошло. Все изменилось, ничего не меняется.
если бы Тэфи жила сейчас - читала бы этот канал кстати, скорее бы даже писала почти тоже самое. У нее интереная книга - пишет до чего навальнисты своего времени страну довели с натуры
Когда-то в предпредыдущей жизни в журнале по популярной психологии, где я тогда работала, я вычитала мудрую мысль какого-то коуча. Он рассказывал, как важно найти свою «мантру» - особую фразу, в которой мы будем черпать энергию. К поп-психологии я тогда относилась очень снисходительно (вероятно, от того, что работала в посвященном ей журнале), поэтому иронически хмыкнула и выкинула из головы – много ее тогда было, той поп-психологической мудрости в моей жизни.
А потом, уже где-то на старте следующей, то есть предыдущей, жизни, я обнаружила, что в моем случае оно и правда так работает. Мозг выцепляет или сам конструирует какую-то фразу, которая странным образом помогает жить. Иногда это может быть что-то совсем простое – например, из самого темного периода моей жизни мне помогла выбраться фраза «я не могу». А иногда что-то более длинное и затейливое – чаще всего (как и все в моей жизни) заимствованное из книг.
Когда кажется, что кругом одна война, ненависть и по-другому быть не может, что это и есть норма, достаточно произнести строчку из лермонтовского «Валерика» «под небом места много всем» - и как будто очнулся от дурного сна. Что, какая норма? Серьезно? Фразы из «Властелина колец» дают силы надеяться. Из античной поэзии – видеть, что ты не уникален в своих горестях, а просто идешь дорогой, по которой ходило множество хороших людей до тебя (особенно надежен, кстати, Гораций – поищите, обязательно найдете что-то и для себя). Выспренное Ахматовское высокомерие служит поддержкой в отчаянии. «Гарри Поттер» показывает, как искть свет внутри себя. Пушкин – просто на любой случай, и для светлых моментов, и для темных. Горькая ирония Тэффи – оберег от одиночества… Мы все оказались на страницах учебника истории, но он еще может закончиться хэппи-эндом. В любом случае - мы все это переживем, потому что мы про это уже читали.
Я не называю свои слова и строчки «мантрами» - со времен предпредыдущей жизни мое отношение к поп-психологии не слишком изменилось. Мне нравится слово «заклинание», потому что мои фразы и правда высвобождают в душе что-то такое, на что можно опереться. А иногда найденные мною заклинания «работают» и для других.
Читатель ждет уж рифмы «розы», то есть панчлайна или, как говорят маркетологи, «призыва». Панчлайна пока не будет, а призыв – да, вот он. Подпишитесь на этот аккаунт в запрещенной соцсеточке, и со временем мы расскажем, что это за история с заклинаниями и при чем тут я.
Когда-то в предпредыдущей жизни в журнале по популярной психологии, где я тогда работала, я вычитала мудрую мысль какого-то коуча. Он рассказывал, как важно найти свою «мантру» - особую фразу, в которой мы будем черпать энергию. К поп-психологии я тогда относилась очень снисходительно (вероятно, от того, что работала в посвященном ей журнале), поэтому иронически хмыкнула и выкинула из головы – много ее тогда было, той поп-психологической мудрости в моей жизни.
Gregory's Server