Просвещать окружающих в сфере гуманитарных наук - это мы все горазды, нет бы что-нибудь полезное людям сообщить. А вот коллеги из проекта "Факультатив" - не нам чета, они рассказывают про то, что в самом деле важно - про то, как устроена полиция, про нашу с вами, с позволения сказать, конституцию, про альтернативную военную службу, про права и обязанности эмигрантов, и так далее. Да и сами они люди серьезные - социологи, юристы, адвокаты, правозащитники. Знают, короче, о чем говорят.
Просвещать окружающих в сфере гуманитарных наук - это мы все горазды, нет бы что-нибудь полезное людям сообщить. А вот коллеги из проекта "Факультатив" - не нам чета, они рассказывают про то, что в самом деле важно - про то, как устроена полиция, про нашу с вами, с позволения сказать, конституцию, про альтернативную военную службу, про права и обязанности эмигрантов, и так далее. Да и сами они люди серьезные - социологи, юристы, адвокаты, правозащитники. Знают, короче, о чем говорят.
В моей жизни книга "Категории средневековой культуры" Арона Яковлевича Гуревича была раньше "Королей-чудотворцев" и "Апологии истории" Блока, раньше "Боев за историю" Февра, раньше "Цивилизации Средневекового Запада" Ле Гоффа, - раньше, в сущности, всего. До нее в моей жизни был разве что Тарле (которого я нежно люблю до сих пор, конечно), после открылся целый мир истории в ее современном понимании. В некотором смысле именно Гуревич научил меня видеть прошлое одновременно в двух измерениях - как что-то очень понятное, объяснимое через реалии дня сегодняшнего, и в то же время как что-то бесконечно чуждое, только притворяющееся родным и узнаваемым.
А потом Арон Яковлевич немного преподавал у меня на втором курсе - к тому времени он полностью потерял зрение, поэтому каждый раз кому-то из мальчиков (почему-то только мальчиков) доверялась почетная обязанность встречать его у дома и сопровождать на лекции. Мне Средние века тогда казались объектом непристойно новым, таким, о котором судить еще рано, поэтому лекции Гуревича я слушала вполуха, о чем ужасно жалею - мне тогда казалось, что времени еще вагон, успеется. Когда-то же античность кончится - ну, вот тогда и поговорим об этом вашем средневековье. Ну, в общем, как всегда и у всех, да.
А вот Олег Воскобойников, мой дорогой коллега, друг и замечательный историк-медиевист, знал его куда ближе и глубже. Арону Яковлевичу исполнилось бы нынче сто лет - прочитайте замечательное эссе, которое Олег написал о нем и его вкладе в мировую науку.
(оно там в двух с половиной постах, но вы сориентируетесь)
Воск в деталях - Telegram
На первом курсе, весной 1994-го, когда я НИЧЕГО не знал о профессиональной медиевистике, преподавательница философии сказала, что во второй поточной, в ущелье первого гума МГУ, некий Гуревич читает лекции по средневековой культуре и что оно мол того стоит.…
В моей жизни книга "Категории средневековой культуры" Арона Яковлевича Гуревича была раньше "Королей-чудотворцев" и "Апологии истории" Блока, раньше "Боев за историю" Февра, раньше "Цивилизации Средневекового Запада" Ле Гоффа, - раньше, в сущности, всего. До нее в моей жизни был разве что Тарле (которого я нежно люблю до сих пор, конечно), после открылся целый мир истории в ее современном понимании. В некотором смысле именно Гуревич научил меня видеть прошлое одновременно в двух измерениях - как...
Буквально до конца 2022 года книгоиздание и, шире, литература в России оставались, пожалуй, самой свободной областью в культуре. У театра цензурные проблемы начались двадцать лет назад, если не раньше. Кино, практически не способное существовать без господдержки, исторически всегда было под контролем. А вот в литературе царила практически полная свобода, и на протяжении всех двадцати с лишним лет моей карьеры я ни разу не слышала, чтобы кто-то отказался издавать книгу только потому, что она слишком "смелая", потому, что с автором что-то не так, или потому что в ней есть какие-то проблематичные темы. Некоторые неудобства испытывала детская литература, но все же и там рамки дозволенного были так широки, что зацепить их плечом - это все же надо было постараться.
И вот теперь мы здесь - в камере из "Колодца и маятника" Эдгара По, в которой стены и потолок понемногу едут на нас со всех сторон. Будет ли от этого сжатия лучше хоть кому-нибудь? Определенно нет. Cui, как говорится, prodest, в смысле, кто заказчик? Да тоже, в общем, никто. Просто так работает безликая и безличная гайкозавинчивательная машина, которую - случайно довольно-таки образом - привели в движение совсем другие шестеренки истории, и которую теперь непонятно как останавливать и откатывать назад.
И то, что она добралась до совсем еще недавно свободной и расцветающей области, отдельно печально видеть. Возможно, печальнее, чем что-либо иное - ну, или у меня просто оптика так настроена.
Буквально до конца 2022 года книгоиздание и, шире, литература в России оставались, пожалуй, самой свободной областью в культуре. У театра цензурные проблемы начались двадцать лет назад, если не раньше. Кино, практически не способное существовать без господдержки, исторически всегда было под контролем. А вот в литературе царила практически полная свобода, и на протяжении всех двадцати с лишним лет моей карьеры я ни разу не слышала, чтобы кто-то отказался издавать книгу только потому, что она слишком...
Во-первых, добрый день, моя юность, боже мой, до чего ты прекрасна. Такое чувство, что на дворе опять 2008 год и Госнаркоконтроль, ласково прозванный в народе Госкомдурью, вновь проводит свои знаменитые рейды для выявления и искоренения литературы, содержащей информацию о наркотиках.
А во-вторых, только мы научились изгибаться, по возможности не рассказывая миру о том, что та или иная книга может содержать элементы "ЛГБТ-пропаганды", как вновь придется тренировать гибкость членов и размытость формулировок.
И главное, как обычно, совершенно непонятно, что же такое эта самая "демонстрация". Поскольку у нас пьеса, указывающая на опасность и соблазнительность терроризма, теперь сама уже терроризм, то даже книги о том, что употреблять наркотики - так себе идея, вполне сойдут за пропаганду.
Ужасно надоело и бесит, честно говоря.
Раньше всех. Ну почти. - Telegram
❗️Комитет Госдумы одобрил поправку о штрафах до 600 тысяч рублей за распространение или демонстрацию предметов литературы и искусства с информацией о наркотиках
Во-первых, добрый день, моя юность, боже мой, до чего ты прекрасна. Такое чувство, что на дворе опять 2008 год и Госнаркоконтроль, ласково прозванный в народе Госкомдурью, вновь проводит свои знаменитые рейды для выявления и искоренения литературы, содержащей информацию о наркотиках.
При этом "Такие дела" совершенно точно не медиа о розовых единорогах и "поизитвчике". Они пишут о горе, о болезнях, о травмах и проблемах. Но, тем не менее, видя мир удивительно ясно, продолжают видеть в нем свет и спасенных котиков. И эта способность "Таких дел" для меня как для читателя абсолютно бесценна.
Заранее поздравлять не принято, поэтому давайте считать, что это завтрашний пост уже сегодня. Многая и благая лета, друзья, пусть будет больше хороших новостей!
Как Васечкин котиков спасает - Такие дела
Иркутянин уже 15 лет не просто спасает, но учит застрявших на столбах и деревьях котиков самостоятельно спускаться на землю
«Закладка»: Андрей Зорин, «Появление героя» - ЭХО - ЭХО
Вот такая история тоже про воспитание чувств, про воспитание нового человека и про то, как натура и культура и натура, сформированная культурой, иногда вступают в противоречие друг с другом или, наоборот, каким-то странным образом друг друга дополняют, давая…
Дорогие друзья, в эти выходные, то есть 25 и 26 мая, в книжном магазине Primus Versus (ул. Покровка, д. 27, с. 1) состоится большая благотворительная распродажа - тысячи книг, старых и новых, детских и взрослых, выпущенных маленькими и независимыми издательствами, по цене от 50 до 500 рублей. А еще на распродажу можно принести собственные книги, которые вы уже прочли и теперь хотели бы отдать в добрые руки.
Вот что пишут о целях распродажи ее организаторы - собственно Primus Versus и их (а значит, и наши) друзья из проекта "Медленные книги":
"Книжный мир очень маленький. Все друг друга знают лично или хотя бы виделись на ярмарках. И кажется, что все слышали о том, что в прошлом году коллега из «Медленных книг» тяжело заболела и про то, как уже собирали деньги на её лечение. Книжный мир бедный, при этом он богат хорошими людьми. Поддержка книжного сообщества была огромной — тогда благодаря вам мы собрали почти миллион рублей на лекарства, процедуры, восстановление и просто на человеческую жизнь. Казалось, что всё наладилось, но за ремиссией и облегчением вновь последовали терапия и уныние. Накопленные деньги быстро таяли, и поэтому друзья решили провести еще одну книжную распродажу. Однако, Лена умерла раньше. Но мы не отменяем распродажу — все вырученные деньги будут переданы Дане, ее пятнадцатилетнему осиротевшему сыну".
В общем, приходите - я, к сожалению, в эти дни не в Москве, а то бы тоже пришла. Вместе любую беду переживать легче. Больше подробностей - здесь, а пока запишите себе в бальные книжечки.
Книжный мир очень маленький. Все друг друга знают лично или хотя бы виделись на ярмарках. И кажется, что все слышали о том, что в прошлом году коллега из «Медленных книг» тяжело заболела и про то, как уже собирали…
Дорогие друзья, в эти выходные, то есть 25 и 26 мая, в книжном магазине Primus Versus (ул. Покровка, д. 27, с. 1) состоится большая благотворительная распродажа - тысячи книг, старых и новых, детских и взрослых, выпущенных маленькими и независимыми издательствами, по цене от 50 до 500 рублей. А еще на распродажу можно принести собственные книги, которые вы уже прочли и теперь хотели бы отдать в добрые руки.
Я думаю, в нашей стране едва ли найдётся много людей, никогда не слышавших или не читавших хотя бы одного "гарика" Игоря Губермана - даже если само слово "гарик" кажется незнакомым. Но мы поговорили с Игорем Мироновичем не о его, как он сам выражается, "стишках", а о том, как "сиделось" в советские годы, как жилось в советские времена гост-райтерам и о том, почему писатель живёт не в физическом мире, а в языке.
Подать заявку и узнать подробнее о премии «Электронная буква»: https://ebukva.litres.ru/?utm_source=yuzefovich&utm_medium=cross&utm_campaign=yuzefovich&from=kponline…
Я думаю, в нашей стране едва ли найдётся много людей, никогда не слышавших или не читавших хотя бы одного "гарика" Игоря Губермана - даже если само слово "гарик" кажется незнакомым. Но мы поговорили с Игорем Мироновичем не о его, как он сам выражается, "стишках", а о том, как "сиделось" в советские годы, как жилось в советские времена гост-райтерам и о том, почему писатель живёт не в физическом мире, а в языке.
Китаист Алексей Чигадаев начал (и, надеюсь, продолжит) эпический гайд по современной азиатской литературе. Прекрасно написано, и в целом взгляд из какого-то такого угла (или, если угодно, наоборот), куда мой взгляд почти никогда не проникает. У Алексея вообще роскошный канал, подписывайтесь.
📌 прошлое / корея и япония
— это важная тема, которую невозможно не обсуждать. корейцы анализируют, что с ними сделала японская оккупация и проговаривают травмы, по сути, своих пра/дедов…
Китаист Алексей Чигадаев начал (и, надеюсь, продолжит) эпический гайд по современной азиатской литературе. Прекрасно написано, и в целом взгляд из какого-то такого угла (или, если угодно, наоборот), куда мой взгляд почти никогда не проникает. У Алексея вообще роскошный канал, подписывайтесь.
Ну, что - второй выпуск "Закладки" на подходе! Обсудим с Екатериной Михайловной русскую сентиментальную повесть, поместив ее в рамку, предложенную замечательной книгой Андрея Леонидовича Зорина "Появление героя". Подкаст выйдет уже на этой неделе, и если вы хотите прослушать его раньше всех, то поддержите нас, пожалуйста. Про рекламу у иноагентов (спойлер: она утонула), вы и без меня знаете, а дражайшая Екатерина Михайловна у нас, увы, тот самый агент иного.
ЭХО FM - Telegram
Слушайте и смотрите новый эпизод подкаста «Закладка» раньше всех
Бедная Лиза, несчастная Лиза и прекрасная Татьяна, живущая у подошвы Воробьёвых гор — этих и других героинь русской сентиментальной повести обсудят Екатерина Шульман и Галина Юзефович.
Ну, что - второй выпуск "Закладки" на подходе! Обсудим с Екатериной Михайловной русскую сентиментальную повесть, поместив ее в рамку, предложенную замечательной книгой Андрея Леонидовича Зорина "Появление героя". Подкаст выйдет уже на этой неделе, и если вы хотите прослушать его раньше всех, то поддержите нас, пожалуйста. Про рекламу у иноагентов (спойлер: она утонула), вы и без меня знаете, а дражайшая Екатерина Михайловна у нас, увы, тот самый агент иного.
Написала для "Кинопоиска" о том, что почитать/послушать летом. Не очень люблю сам концепт "сезонного чтения", но летом у всех отпуск, а в отпуске - факт - читают больше. По-моему, получился сбалансированный состав - от совсем развлекательного до вполне серьёзного и вдумчивого.
Написала для "Кинопоиска" о том, что почитать/послушать летом. Не очень люблю сам концепт "сезонного чтения", но летом у всех отпуск, а в отпуске - факт - читают больше. По-моему, получился сбалансированный состав - от совсем развлекательного до вполне серьёзного и вдумчивого.
В связи с распространившейся в СМИ информацией о начале доследственной проверки по делу о романе Владимира Сорокина «Наследие» издательство заявляет следующее:
— Непредвзято прочитав произведение, каждый может убедиться…
В связи с распространившейся в СМИ информацией о начале доследственной проверки по делу о романе Владимира Сорокина «Наследие» издательство заявляет следующее:
— Непредвзято прочитав произведение, каждый может убедиться…
(С осторожной надеждой) Ну, а вот эту мысль я же сама придумала, да?
Роман Рэя Брэдбери "451 градус по Фаренгейту" практически начинается с того, что одурманенная бесконечными интерактивными развлечениями жена главного героя пытается покончить с собой, разом съев целую пачку снотворного - или не пытается, просто так плохо соображает, что перестает контролировать процесс приема препаратов. А специальная бригада, приехавшая ее откачивать, говорит - да ничего страшного, у нас уже технология отработана, мы с таким постоянно имеем дело, сплошь и рядом.
В своей выдающейся книге "Загадка женственности", написанной в 1963 году, феминистка Бетти Фридан пишет о положении женщин в Америке после Второй мировой. Казалось бы, все хорошо - война кончилась, мужчины вернулись, экономика растет, улучшаются бытовые условия жизни (холодильники, телевизоры, пылесосы, полуфабрикаты, стиральные машины), количество жилой площади на душу населения неуклонно увеличивается. И при этом - жуткий всплеск женского алкоголизма, массовое подсаживание женщин на снотворные и успокоительные, огромная волна женских самоубийств и смертей в результате передозировок, резкое снижение успеваемости девочек в старшей школе...
Фридан соотносит это с послевоенным откатом в сфере эмансипации. За время мировой войны женщины, оставленные без присмотра, изрядно раскрепостились - в частности повыходили на работу, замещая воюющих мужчин, и неожиданно многим из них это понравилось. Честно говоря, они не очень-то стремились возвращаться к домашнему очагу даже после возвращения с фронта любимых.
У любимых же на этот счет были свои планы. Женщины занимали рабочие места, обзаводились собственными деньгами, не горели желанием рожать третьего ребенка и вообще распоясались - отказывались работать бесплатными горничными, сиделками, нянями. В этот момент и звучит властный призыв - "назад, в семью!" Разворачивается большая государственная компания в поддержку традиционных семейных ценностей, женщин понемногу выдавливают из офисов и вузов, а в качестве утешительного приза выдают пылесос, телевизор и хорошенький домик в пригороде.
Ну, а дальше имеем то, что имеем - женщины теряют свежеобретенный смысл жизни и начинают искать его в разных не очень для этого приспособленных местах. Например, в бутылке с виски или в пачке снотворного.
Ситуация, описанная Брэдбери в романе, удивительно точно воспроизводит этот паттерн. Живущая в относительном комфорте домохозяйка лезет на стенку от скуки и нереализованности, а то, что это происходит в неком условном будущем с соответствующими ему формами бытия - ну, мало ли, вся фантастика, по сути своей, так или иначе о настоящем.
Современники и последующие поколения читали "451 градус" как протест против маккартизма с его грубым консерватизмом и борьбой с "высокой" культурой. Сам Брэдбери в 2007 уже году говорил, что главный объект его критики - телевидение и сопутствующее ему тотальное упрощение всего, в первую очередь культуры (именно ее и символизируют в романе сжигаемые книги). Но мы знаем, что писателю в таких вопросах доверять нельзя, особенно писателю хорошему - откуда ему знать, про что он на самом деле пишет. Что ноосферой надуло, то и пишет. Так что почему бы Брэдбери заодно не написать о том же, о чем и Фридан - пусть и в метафорической форме.
В скобках замечу, что примерно об этом же знаменитый (и гениальный) рассказ Сэлинджера "Лапа-растяпа", написанный в 1948 году. И ту же проблему, кстати, воспроизводит песня группы Rolling Stones 'Mother's Little Helper' (1968 году), в которой ошалевшая от экзистенциального кризиса домохозяйка накачивается валиумом до полной утраты ориентации в пространстве.
(Смиренно начинаю ждать, прихода в личку специалистов, которые расскажут, что об этом написано по меньшей мере две монографии, не считая десятка научных статей. Но пока - минут пятнадцать, наверное - планирую наслаждаться оригинальностью собственной мысли)
(С осторожной надеждой) Ну, а вот эту мысль я же сама придумала, да?
Роман Рэя Брэдбери "451 градус по Фаренгейту" практически начинается с того, что одурманенная бесконечными интерактивными развлечениями жена главного героя пытается покончить с собой, разом съев целую пачку снотворного - или не пытается, просто так плохо соображает, что перестает контролировать процесс приема препаратов. А специальная бригада, приехавшая ее откачивать, говорит - да ничего страшного, у нас уже технология отработана,...
Gregory's Server