(1)
Что ж, наверное, стоит начать с того, что Арчибальд был связан с Асей при жизни. Оба были религиозными людьми: Арчибальд с детства, а Ася в целях поиска смысла жизни. Он был для нее своего рода наставником в церкви, но, как мы уже знаем, Ася отвернулась от всеобщего Бога, вера в которого ее никак не спасала, найдя своего в Яне. Арчибальд был крайне возмущен этим событием, откуда и растет его неприязнь к другу ученицы, но, чем больше он наблюдал за Асей, тем сильнее начинал сам сомневается в своей вере. Она выглядела спасенной с тем, кто является сущим злом. Как это возможно? В сознании Арчибальда поселилось противоречие, а злой шепот верующих, осуждающих Асю за отречение, утяжелялись в его памяти. Он оказался между двух огней: служением праведному Богу людей, на деле допускающему и дарящему одно лишь несправедливое страдание, и ученицей, которая была заклеймлена грешницей, но которой он действительно дорожил. Ощущение несправедливости обострилось после смерти Аси.
(2)
Больное восприятие Арчибальда, испытавшего шок и отчаяние, требовало признать Асю святой и чистой, а не грешной, коей ее заклеймили. Разве не сам праведный Бог людей несправедливо заставил ее страдать с рождения? Разве она грешник, а не мученик?
Он отчаянно молил о ее прощении перед распятой им же ученицей, не поднимая голову к небу, а утыкаясь лбом в пол и истекая кровью, проживая свои безнадёжные последние минуты жизни. Разве это не безумие?
"Нет, это не безумие." - ответило ему божество нового мира — Ядро. Арчибальд выбрал ее — ту, кто является сущим злом и вызывает дрожь, но дарит вечное спасение, которое он намерен сохранить во имя Аси. Истинный Бог предстал перед ним во плоти его ученицы, заставив узреть все невежество людей, которые самонадеянно придумали себе Бога о добре и Дьявола о зле для контроля, а не для истины.
(2)
Больное восприятие Арчибальда, испытавшего шок и отчаяние, требовало признать Асю святой и чистой, а не грешной, коей ее заклеймили. Разве не сам праведный Бог людей несправедливо заставил ее страдать с рождения? Разве она грешник, а не мученик?
Он отчаянно молил о ее прощении перед распятой им же ученицей, не поднимая голову к небу, а утыкаясь лбом в пол и истекая кровью, проживая свои безнадёжные последние минуты жизни. Разве это не безумие?