Gregory's Server
Forwarded from Буквы • Кадры • Звуки
Уже несколько лет как я обратил на это внимание, но никак не могу найти, откуда вырос этот кейс «эффекта Манделы»: якобы писателя Стендаля звали Фредерик.
«По паспорту» он звался Мари-Анри Бейль, а на большинстве прижизненных изданий автор указан как «господин де Стендаль» (со временем «де» отпало). Однако во множестве русскоязычных текстов о его книгах он почему-то указан именно как Фредерик Стендаль — вплоть до некоторых изданий в дешёвых книжных сериях. Можно нагуглить и набранное латиницей Frederic Stendhal, но преимущественно это какие-то закрома и сусеки интернета, часто имеющие косвенное отношение к русскоязычной сфере — скажем, эстонская пресса 1970-х (!). Ни в каких убедительных англо- и франкоязычных источниках никакого указания на «Фредерика» нет.
Конкретный источник этого заблуждения явно находится в СССР или где-то рядом — но найду его не я. Зато легко предположу психологию его распространения.
«Поэт в России — больше, чем поэт», а именно — кто-то вроде чиновника, а то и целой государственной институции. Они у нас всегда по имени-отчеству; с детства замечаю, как слегка неестественно звучит, скажем, «Николай_Гоголь» без «Васильевича». Этому дискурсу был довольно некомфортно словосочетание «Максим Горький» — и к фамилии из псевдонима нет-нет да и присовокупляли паспортное ИО. «Алексей Максимович Горький» — вот так ок!
У зарубежных писателей, конечно, никаких отчеств нет — с этим непорядком ещё можно как-то смириться, но уж не с мононимами! Чтобы полное имя состояло из одного слова, нужно быть древним греком. А вот французам XVIII–XIX веков уже непозволительно: так что не Мольер, а Жан-Батист Мольер, не Вольтер, а Франсуа-Мари Вольтер, не Стендаль, а… Чёрт с ним, пусть будет Фредерик.