У меня сломался мир. В хорошем смысле, но тем не менее сломался. Да, это внезапный #многабуков

Когда-то давно в пиздючестве в каком-то журнале я наткнулся на стихи Александра Левина. Это была «Зелёная Охота» и что-то в ней меня зацепило. Да, чё я пизжу, не в отделении же. Пока. Знаю я что меня зацепило.

Ещё пиздюком я много читал. Очень много читал. По данным детской библиотеки в среднем 36 книг в месяц. У меня высокая скорость чтения. И да, я запоминал то что читаю. И анализировал. А до 2005-го года мог даже примерно сказать страницу с цитируемым текстом. Так вот, я очень хорошо понимал структуру повествования так как художественный текст связан рамками ожиданий. И «Зелёная Охота» была самой полноценной реализацией повествования, при этом чрезвычайно короткой.

ЗЕЛЕНАЯ ОХОТА

Хомо-сцапиенс зеленый
под кустом сидит зеленым
и какого-либо хому
ожидает на обед.
Pуки-штуки напружинил,
ноги-лапы приготовил,
сабли-зубы растопырил,
ухти-когти заголил.

Хомы ходят по полянкам,
в лес заходят неохотно,
по тропинке к водопою
в одиночку не хотят.
Но известно всем, что хома -
зверь стеснительный и скромный,
что пописать и покакать
ходит в лес по одному.

Трудно-трудно неподвижно,
рукти-ногти напружинив,
полный цикл сидеть зеленым
под каким-нибудь кустом.
Так приятно быть в горошек
синий с красным, или в ромбик,
но охота есть охота,
есть охота - так терпи!

Наконец приходит хома,
хома женская, большая,
и как раз под нужный кустик
приседает, молодец.
О, охотничья удача!
Хомо-сцапиенс зеленый
вылетает, как зеленый,
из зеленого куста,

хому толстую хватает,
сабли зубые вонзает,
в нору темную волочит
и съедает целиком.
И четыре полных цикла
он сидит в своей берлоге
и себя в горошек лижет
трехметровым языком.

Это был концентрат повествования в одну страницу. Целиком. С конфликтом, с противостоянием, с провидением... А главное, главный герой стихотворения — хомо-сцапиенс — не был противно мерзотным идеалистом. Нет, он довольно простой, почти обыватель, он хочет быть в горошек, но обстоятельства принуждают его становиться зелёным, чтобы охотиться на хому. Но его цель не охота, а пропитание. Когда он не голоден, а даже и когда голоден, но слегка, хомо-сцапиенс сидит в берлоге и он в горошек. И лижет себя языком. Напомню, я был в пиздючестве, и никаких намёков на половое поведение в стихотворении не видел. Для меня это была метафора сычевания, к которому я был расположен. В контексте стихотворения законы мироздания (голод) вынуждают гг разбираться в поведении хом и заниматься охотой, камуфлируясь, хотя на самом деле он всю эту поеботу не любит. Как я его понимал. И всё это в 40 строк. В моём представлении это было что-то невероятное. Фактически целый героический роман, но коротко. Это вам не Пушкин ебаный. Я сделал в своём детском мозгу зарубку.

Прошло несколько лет, я уже учился в другой школе, и, в какой-то момент там проводили сбор макулатуры. К сбору прибавлялась нотка соревновательности, поэтому многие приносили по максимуму. В какой-то момент я оказался в числе взвешивающих принесённое. И в какой-то момент у меня в руках оказалась самооплётная ротокопия сборника стихов. Я совершенно случайно открыл брошюрку и моментально понял, что с сегодняшнего дня я не осуждаю мелкое воровство. Это была «Биомеханика» Левина.

Пролетали комарабли,
как стальные дирижабли,
во все стороны, как сабли,
ноги вострые торчабли.
Их суставы скрежетабли,
их моторы бормотабли,
и крыла их слюдяные
от полета не ослабли.

Комарабли пролетали
в третьем-пятом океане,
в атлантическом просторе,
в ледовитом уркагане,
бороздили параллели
под созвездьем козерака,
очи светлые горели
из тропического мрака.

Их торчали шевелились,
их махали развевались,
их вонзилов турбобуры
угрожающе вращались.
Но от внутренних печали
пели, как виолончели,
а наружными печали
освещали всю окрестность.

Пролетали комарабли,
тяжкий ветер подымали,
насекомыми телами
всё пространство занимали,
птицы гнева и печали
волны черные вздымали.
Пролетали комарабли,
комарабли проплывали!

У меня до сих пор подымается пульс от этих стихов. Сука. «Их торчали шевелились». Закрывайте к хуям русский язык, лучше уже не будет. Если вы не понимаете почему это лучший русскоязычный поэтический текст (я про «Биомеханику» в целом) просто не трогайте поэзию. Дрочите на своего обоссаного Евтушенку или уёбищного Бродского. Плебеи ебаные. Знаете как сложно быть атеистом после этого? Да у меня в голове этот текст звучит как грохот Метатрона. Я не иронизирую. Левин сплавил воедино самое бытовое и самое возвышенное. Настоящее бытовое. С клопами. И возвышенное настолько, насколько возможно представить. Это как «Симфония Гудков» Авраамова. Только стихи.

Я спиздил ту ротоскопию. Просто нагло переложил её в ранец. Да, сейчас я в душе не ебу где она, так как мир материальных текстов уродлив, книги теряются, портятся, крадутся. Текст пиздаче. И текст «Биомеханики» живёт в интернетах много где. Я регулярно нахожу его, перечитывая нарочито наивные строки, представляя, что автор не иронизирует над собой и читателем. Хотя отчётливо это понимаю. Но эта ирония, как яд рыбы фугу — дополнительный источник удовольствия от текста. Текста, который не стыдно украсть.

Впрочем, не надо думать, что моё пиздючество было пронизано эфемерной любовью к современной поэзии. Нет, конечно. Первый раз с персональным ЭВМ я познакомился в 5-летнем возрасте. Ну, что поделать, если родители из института ядерной физики. Да, долгое время знакомство ограничивалось доступным геймингом, но примерно в 6-м классе папа притащил абсолютно устаревший, но всё ещё рабочий 086й. К нему шёл монитор Геркулес, который почему-то называют чёрно-белым. Те, кто сталкивался с этим произведением инженерной мысли знают, что он на самом деле светло-серо-тёмно-зелёный. И за этим монстром я проводил многие часы.

Первые дня я доёбывал папу вопросами по поводу работы этой машины. Да, нет никаких проблем, чтобы запустить экзешник с «Принцем Персии», но мне этого было мало. Я хотел, чтобы эта морально старая машина делала что-то ещё. Я понимал, что папа устал, но удержать любопытство не было сил и я старательно доёбывал отца всё более и более сложными вопросами. И тогда мама принесла с работы на пару дней Самоучитель. О, как же он был хорош. Там просто и конкретно были расписаны все аспекты работы за ПК. ДОС, Коммандер, пара редакторов текста (кто помнит «Лексикон»?), архивация файлов. И всё просто, всё понятно. Позже, когда в школе появилась информатика эта книга была неофициальным учебником.

К сожалению пара дней пролетели быстро, книжку пришлось вернуть. Да, память у меня отменная, скорость чтения тоже, но вот незадача: хорошо запомнить у меня получается то, что я понимаю, а часть тем в книге описывали то, что было мне непонятно. Кроме того, есть вещи, которые недостаточно примерно помнить, их надо помнить точно. Я про команды ДОС. Короче говоря, Самоучитель мне был остро нужен. И тогда я второй раз совершил кражу. И в первый раз из магазина. Позже, в студенчестве кража книг стала для меня важной частью развития. Я без угрызений совести вспоминаю те времена. Точнее почти без угрызений, так как понимаю, что те книги я спёр не у гнусных капиталистический свиней, а из карманов бедных пролетарских продавцов. Но первая магазинная кража навсегда осталась в сердечке.

Половина людей в Гатчине ученики бабушкиных учеников (точнее, в основном учениц). Бабушка моя была патологически честна и законопослушна. Она могла отвесить подзатыльник замминистра образования, а за годы работы в РОНО не разжилась даже цветным телевизором. Все знали мою бабушку, поэтому опозорить её седины я не мог. И я не мог без самоучителя. Короче, я не попался. Интеллигентный полноватый рыжий мальчик в книжном магазине. Это же внук известной в Гатчине Ирины Авенировны. ЧТО МОЖЕТ ПОЙТИ НЕ ТАК? Тем более все знают как легко я краснею. Хехехе. Я продумал всё, и у меня получилось.

Преступный план мой занял неделю с хуем. Я отрепетировал всё, параллельно после школы ходя в книжный на проспекте (сейчас вместо него аптека, кофейня, цветочный магазин, продукты и стоматология, такой огромный это был книжный магазин). Камер тогда не было, зато были зеркала, но расстановка их была сделана до того, как в торговом зале появились вращающиеся стеллажи. Поэтому продавцы, точнее продавщицы, (а их было трое) следили за покупателями и лично. Двое продавщиц отслеживали покупателей находясь за прилавками, а одна ходила по залу, где на треногах стояли вращающиеся крестообразные стеллажи. Однако разом следить за всеми закутками она не могла. План был в том, чтобы войти с мороза, заглянуть в стеллаж с учебными материалами, взять НЕ ТЕ контурные карты, которые были в настенном стеллаже за вращающимся, под ними спереть книгу, положить её в рукав, поставить карты на место, взять ТЕ, контурные карты, дав при этом книге провалиться ниже по рукаву. Для этого нужно было быть без свитера, чтобы книжка ездила. Я проверил дома на похожих книгах в мягких обложках, технология рабочая, особенно если подпрыгивать, благо НЕ ТЕ карты довольно высоко. Кстати, за счёт отсутствия свитера ещё и достигалось охлажение тушки, чтобы в магазине быть беспалевным, так как цветом лица будет заведовать исключительно терморегуляция, а не как обычно. Короче, у меня почти всё получилось по плану. Единственное, что я не учёл, что в тот день продавщица в зале может быть бабушкиной знакомой, так как люди могут меняться сменами. И естественно он решила мне помочь, увидев, как я подпрыгиваю с картами. Когда она подошла все репетиции пошли по пизде, я прямо почувствовал, как становлюсь пунцовым. И я точно знал, что вопросов не избежать. И тогда я в отчаяньи сымпровизировал: я незаметно толкнул палец внутрь карт, чтобы замять листы. Продавщица подошла и разумеется она спросила почему я покраснел.

— Я помял страницу случайно, а это не те карты. А деньги у меня только на те.

Мне было так страшно, что я неиллюзорно готов был разрыдаться. Моя эмоция была правдой. Ложью было её происхождение, но об этом продавщица не подумала. В её голове моё поведение коррелировало с моим образом. Всё было логично. Она взяла у меня контурные карты, посмотрела на повреждения и сказала:

— Ничего страшного, расправятся.

В этот момент «Самоучитель работы на компьютере» обнимал моё левое плечо. Да книга немного топорщилась, но форма рукава казалась естественной, так как на плече была лямка ранца.

Мой план сработал.

Да, разумеется самоучитель покрывал только начальный уровень освоения, для более глубокого понимания каких-то аспектов в доме появились справочники по «Турбо Паскалю» (не спрашивайте как). Параллельно с ними в доме появлялись и художественные книги, например Берроуз и Гинзберг (не спрашивайте как). Я регулярно воровал книги до 2004-го года, последней стала «Паутина» Мерси Шелли.

Ладно, слишком много лирики. В чём же перелом мира? А в том, что сегодня я узнал, что «Самоучитель работы на компьютере» и «Биомеханику» написал один человек.
@rf