#многабуков #паста

Истории, которые бродят в голове, зачастую связаны не только и не столько с людьми, чаще это какие-то маркеры окружения: звуки, мелодии, запахи. Моя вторая сигнальная система устроена очень странно, совсем не так, как завещал старик Павлов. Тем не менее она есть (как бы спорно не выглядело данное утверждение). Сейчас, когда мы с Янушем пишем сей текст (он устроился на плече и внимательно следит за тем, что я пишу), в ушах играет лёгкий ностальгический нейрофанк. Не всё же мне слушать блацк. Этот электронно-легкомысленный звук напомнил несколько редких, но от этого более ярких историй из времён моего юношества. Секс, наркотики, драм-н-басс. Хорошее было время.

Строго говоря время штука безразличная, оно не может быть ни хорошим, ни плохим, однако, когда здоровье справляется с любыми вызовами, а индивидуальный опыт ещё не ограничивает поползновения любопытства, чаще возникают ситуации, которые приносят выжившим в них огромный спектр эмоций. Но об этом в другой раз, весёлые приключения не такая большая часть жизни, как может показаться из рассказов о них. Одну из этих историй я уже рассказывал: приключения нагалоперидоленного меня в обезумевшем от жары летнем Питере и его окрестнотях. Но были и другие.

Неформальная тусовка Питера заполнена психами всех мастей. В том числе и клиническими, проходящими лечение, или даже бегущими от него. Большая часть тусы разумеется составляют условно нормальные люди, с неплохой социализацией и более-менее устойчивым материальным положением. Реальные нищие, бродяги и сумасшедшие не составляют в этом собществе значительной части, но тем не менее, они значимы. Как приправа в блюде, составляющая жалкие проценты (доли процента) от всей массы продуктов, но дающая большую часть восприятия блюда, эти деклассированные элементы делают неформальную тусовку отличающейся от всех прочих. А заодно отталкивают тех, кто социально конформен. Здесь в синергии сплетаются мечты городских подростков об инаковости и принадлежности, потребности выбитых на обочину жизни молодых и не очень социопатов и социофобов. Тусовка с одной стороны открыта, любой может присоединиться к ночному загулу на марсовом поле или вечернему променаду на готовальне и подкове, это всегда принимается легко, так как цель подобных мероприятий состоит исключительно в том, чтобы поучаствовать в разнообразном общении. Однако, те кого затягивает этот круговорот лиц и историй в какой-то момент сталкиваются всё с большим числом странных и нетривиальных личностей, жизнь которых оседает в многочисленных анекдотах и побасенках, распространяющихся словно поветрие по градам и весям, усилиями хипповского телеграфа. Со временем вчерашний пионер становится сам участником новых историй, и когда кумулятивный эффект создаёт человеку реноме в тусовке у него появляется доверие от участников этого тайного благорасположенного общества. Те, кого тянет на приключения, рано или поздно находят их, но только оказавшись в приключении в компании с другими людьми можно создать действительно долгоиграющую историю, уходящую если не в народ, то как минимум в локальные сказания. Я в течении десятилетия слышал истории о великом путешествии Васи Без Чайника "Туда и Обратно". Причём ни разу от самого Васи Без Чайника, а ведь мы были представлены, пересекались пару раз. Но тот двухнедельный автостоп из Питера в Москву уже вышел за рамки тусовочного анекдота, большая же часть историй живёт недолго, а формируется в условиях, скажем так, приближенных к экстремальным. Так как тусовка в целом понятие скорее ретроспективное, она не имеет чётко обозначенных центров, правил и целей. Люди собираются, кто-то появляется, кто-то исчезает (навсегда или ненадолго). Естественно появляются и носители шил в жопе, желающие присоединиться к чему-то что они ещё не испытали на собственном опыте. И редко новинкой дня становится изучение памятников аккадской письменности. Хотя и такое бывает.

Одной из важных компонент Тусовки (я думаю, стоит это обозначение, хотя бы на время повествования, принять за имя собственное) были панки старой закалки. Нет не те, что с модельными ирокезами, поставленными на "Тафт три погоды", а те, которые отбитые и весёлые. Зачастую с мелкой уголовкой за плечами (мордобой, наркотики, реже вандализм или воровство), задиристые и непредсказуемые панки были зилотами Тусовки. Они могли отбить от ментов, защитить от скинов и гопоты, разогнать цивилов, когда те становились источником беспокойства, короче всячески уберечь Тусовку в ситуациях, когда среди возможных инструментов допускалось прикладное насилие. Однако готовность к активному участию социальных взаимодействиях насильственного рода была не причиной, а следствием.

Панки приходили в движ из разных слоёв общества, я встречал даже мажоров, но чаще всего это были дети благоустроенного пролетариата, нашедшие в движе место, где к ним относятся исключительно по их собственным поступкам. А поступки становились прям на поток. При этом ими не руководила жажда наживы (таковые либо шли в криминал, либо прибивались к всяким богемам и элитам), только желание развлечься. Адреналиновые (и не только, увы) наркоманы, непрерывно ищущие признания, панки очень крепко держались за Тусовку, сберегая тех, кто смотрел на них с восхищением, от тех, кто смотрел на них с отвращением. А для восхищения требовались истории. Но современный мир так устроен, что непрерывно подпитывать истории в нём сложно. Поэтому панки создавали истории сами. Одним из таких способов генерации новых поводов для восхищения были экстремальные городские активности. Так некоторые панки находили себя в политическом активизме, автостопе, исследовании заброшенных (и не совсем) мест былого военно-экономического превосходства. Но были и другие способы. Например игра "колёсики".

Само участие в подобном развлечении говорит о некотором безразличии к возможным последствиям, что полезно для тех, кто влился в движ недавно. А возможные последствия превращаются в истории. Особенно если удастся выжить. Да, панковская игра "колёсики" очень рискованный способ провести досуг. Правила довольно известны и не раз упоминались и мной, но расскажу ещё раз. Участники садятся в круг, им предлагается большое количество таблеток, как правило с веществами сильно действующими на работу нервной системы. Это может быть просто смесь разных медикаментов (например Триган-д, Но-шпа, Кофеин в таблетках и так далее), а чаще это доставшаяся из пучин советской карательной психиатрии фармакопея для экзотически мыслящих. Нейролептики, антипсихотики, транквилизаторы. Участники по одному принимают "колёсико". После чего продолжают общаться. Единожды отказавшийся принять колёсико выбывает, то есть больше не принимает, кхм, участия в игре. Это, кстати, ни в коем случае не проигрыш. Выигрыш в этой игре это либо дойти до завершения препаратов, либо остаться последним, кто принял, кхм, участие. Ну, и вариантов проигрыша несколько. Если ты не собирался умирать или в психушку, то проигрышем будет попадание в дурку или в морг. А если собирался, то попадание не туда, куда собирался. Да, бывают люди, которые заранее планируют попадание в дурку или в морг. Очень осознанные.

Так как в дурке я уже был, а в морг всегда успеется, я особо не рвался к участию в подобных развлечениях. Тусовка привлекала меня более в аспектах хиппей, металлистов и сатанистов. Но так как чётких границ внутри тусовки не предусмотрено, то общение с панками происходило регулярно. К тому же я был давним поклонником творчества Летова, а это сближает.

Первый раз это был Трифтазин. Препарат, конечно рецептурный, но находящийся в промышленном количестве по хипповским аптечкам. Его часто выписывали вольноотпущенным на амбулаторное лечение шизофреникам, а те далеко не всегда употребляли его в предписанном режиме. Штука довольно поганая, хотя галда на мой вкус гаже. В той вписке принимало участие человек 10, причём относительно трезвых во всех смыслах. Я не помню, как возникло предложение прикоснуться к тайным панковским мистериям, но почему-то практически все присутствующие изъявили участие присоединиться. Трифтазина было чудовищно много: несколько пачек забитых пластами с синевато-зелёными таблетками. Все выпили по одной, потом ещё по одной, кажется дело дошло до пятой, когда участники начали выбывать. И как-то так вышло, что я оказался в числе последних, кто продолжал участие в этом бессмысленно-суицидальном действе. На тот момент и без того вялый обмен репликами уже завял, все погрузились в мрачное тревожное самосозерцание, пронизанное судорогами лицевых мышц. Трифтазин угнетает работу мозга, выжигает малейшие намёки на положительную обратную реакцию. От него не то чтобы плохо, нет, если не считать тиков и судорог, он практически не причиняет дискомфорта, поэтому я ставлю его ниже галоперидола. Но вот отсутствие положительных ответов... Мерзкая штука. Обычно оно как: ты хочешь пить, пьёшь и капельку радуешься этому. Эта радость такая маленькая и сиюминутная, что на неё не обращаешь внимания. Но когда исчезает, вместе со всеми другими маленькими радостями, становится тяжело. И когда понимание, что ничего больше не приносит облегчения, захватывает тебя целиком, бездна чудовищной непроглядной хандры утягивает на самое дно. Это очень плохо. И вроде ничего не болит, нет тревоги, качелей. Но беспросветная тщета всего сущего сдавливает тебя целиком, до тех пор пока ты не провалишься в спасительный сон.

После тех первых "колёсиков" я спал несколько суток, просыпаясь только ради потребления воды и её же из себя выливания. Ах, да, ещё пару раз отвечал на телефонные звонки, чего совершенно не помню, но по словам окружающих я говорил спокойно и убедительно, а главное связно. Что для прочих было недостижимой роскошью. Я не помню ничего из этого, для меня те три дня выпали из жизни. Однако, тогда история про то как Рыжий даже объебавшись смог отпиздеться от кого-то там по телефону не приходя в сознание, ушла Тусовку. Мне самому её рассказывал один пионеристый московский хиппан под видом исторического анекдота. Мне эта история в целом не понравилась, такого, что "А давайте повторим!" с моей стороны не возникало.

Тем не менее, спустя пару месяцев в парадняке одного из исторических зданий в центре Петербурга я совершенно дурацким образом снова ввязался в эту игру. Какой-то молодой и борзый панк разглагольствовал, мол он дескать самый отбитый, перед тусовкой в которой сидело три олдовых панкота, волею судеб ранее принимавших участие в моей первой игре. Тащемта меня никто не заставлял, даже не уговаривали, просто когда предложили я неожиданно для самого себя согласился. Молодого предупредили, что это не соревнование, но до этого, когда паренёк узнал, что я тот самый Рыжий, который Призрак, у него что-то щёлкнуло. В тот вечер в меню был Циклодол. Средство от последствий приёма нейролептиков, с ничуть не меньшими побочками.

Так как потребление идёт через паузу, в определённый момент эффект начинает чувствоваться и нарастать, но постепенно и не останавливается по щелчку пальцев. У Циклодола этот эффект очень своеобразный. В основе лежит спутанность сознания и замедление реакции, но поверх ещё накладывается заторможенность в обработке окружающего мира, которая проявляется в псевдогаллюцинаторных эффектах. Люди и предметы вокруг начинают телепортироваться, искажаться, мир кажется плавным и тягучим, мысли расползаются, но при этом ты не выпадаешь, а словно смотришь повреждённый поток вещания. Фокусировка зрения заметно проседает, из-за чего возникают многочисленные парейдолии. Следы на кафеле становятся похожими на крупных крыс, дым сигареты складывается рыбообразное лицо, в чужой речи мерещатся слова и мелодии, а складки на одежде отсылают ассоциативную память в дебри искусствоведения, сталкивая лицом к лицу к признанным шедеврам дадаизма и сюрреализма. Малейшее усилие, направленное на концентрацию внимания, разрушает возникшие иллюзии, но они остаются в памяти. То есть по сути состояние похожее на радикальную накурку. Юный панк отвалился на 6-й таблетке. Я зачем-то дошёл до 8-й и последней. В смысле вообще последней, больше Циклодола не осталось. При этом большая часть присутствующих в этом не участвовали, только мы пятеро. И в процессе я даже пытался принимать участие в общении со всеми, не только с панками. Я толкал пространные телеги, связные, как будто бы, но при этом совершенно непредсказуемо скачущие от одной темы к другой. Содержание разумеется не поддаётся восстановлению. Но в виде анекдота остался эпизод,. который мне тоже рассказывали потом не раз. В какой-то момент нашу тусу пришла разгонять местная бабка активистка. Грозила она милицией, и связями, что было даже немного смешно, так как присутствующим было плевать на связи, а милиция на такой вызов даже реагировать не станет. Тем не менее её интонации нарушали сложившийся для меня пузырь комфорта. И я пошёл с ней договариваться. ИЧСХ договорился до того, что она даже принесла мне попить воды. Одни говорят, что я сказал, что мы анархисты, другие, что музыканты, третьи, что мы странствующая коммуна поэтов, не удивлюсь, что всё вышеперечисленное я упоминал. Сам я при этом не помню ничего, ни слова из того, чо говорил, но факт остаётся фактом, бабка ушла и более не донимала нас. Без конфликта.

Самым же идиотским случаем стал эпизод с Триган-Д. Дешёвый обезбол от колик в животе, аналог но-шпы, но с парацетамолом. Бьёт по печени, как ОМОН на разгоне митинга. Его "рекреационное" действие известно, хотя для меня оно под вопросом. А суть этой игры была в том, чтобы дольше всех не выблевать эти горькие таблетки. Для того, чтобы ущёрб здоровью был сильнее, а развязка скорее, запивалось всё это спецухой. От Тригана сознание тоже спутывается, причём даже сильнее, чем от циклы, но при этом память, к сожалению, работает заметно лучше, хотя и своеобразно. Почему к сожалению? Помнится в Гриффинах был эпизод в одной из серий, где они все приняли рвотное и держались, кто последним блеванёт. Вот примерно так это и происходило. Только не в тёплом уютном доме, а на втором этаже заброшенного корпуса завода "Красный треугольник" в начале весны. То есть ещё достаточно холодно, но при этом скользко, мокро и рано темнеет. У корпуса было огромное окно во внутренний двор, разумеется уже без стекла, но чьими-то усилиями завешенное несколькими метрами тепличного полиэтилена, засчёт чего внутри было немного теплее, чем снаружи. Разумеется там были следы пребывания предыдущих тус, в виде стеклотары разной целостности. Сидеть было негде, поэтому поначалу участники "вечеринки" стояли. Но где-то в районе 9-10 го колеса координация покидала бренные тела. Я, кажется, дошёл до 12-го, после чего просто удержание содержимого желудка стало занимать слишком много сил. Невообразимо много. Это длилось примерно полчаса, после чего кто-то первым выдал мощную белую струю. причём не куда-то в угол, а вот так в белый свет, как в копеечку.

Дальше началась самоподдерживающаяся цепная реакция. Звуки рвоты провоцировали тех, кто ещё держался, а тех, кому хватало воли выдержать это испытание добивал вид и запах. Но если и этого было мало, то неиздежные падения в растекающиеся желчно-белёсые лужи разбрызгивали капельную картечь. Этого не выдерживал никто. Что было особо мерзким --- потеря таблеточного груза не прекращала рвоту. И после второго третьего приступа становилось нечем блевать, но организм продолжал отторгать уже порядкм всосашиеся компоненты этого мерзкого зелья. Горечь парацетамола не смывалась никакими количествами пива, которое к тому же скоро закончилось, зато когда к ней присоединялась горечь желчи, становилось так паскудно, как только возможно. Голову вертолётило со страшной силой, даже встать на четвереньки было невыносимо сложно, не говоря уж прямохождении, при этом кислая пивная вонь, идущая от залитого пола прямо-таки вынуждала принимать все усилия, чтобы хотя бы попытаться встать, что заканчивалось неизбежным падением. Когда первичная рвотная канонада приостановилась мы внезапно осознали, что оказались в жуткой ловушке. Цеховой пол залит рвотой, координации нет, снаружи темнеет, а и без того зябкий +1 превращается в нихуя не бодрящий минус. Стоять на ногах получается только держась за стену, и то не у всех. При этом понимание, что надо валить держится в голове лишь ценой невероятных усилий. Однако если даже попытаться свалить, то что впереди? "Красный треугольник" заброшен был не весь, забираться туда и трезвым-то проблематично, а вот выбираться совсем не представлялось возможным. К счастью действие тригана оказалось не столь радикально долгим, как у того же Циклодола, а сам процесс мы начали довольно рано, часов в одиннадцать утра.

Примерно часов в пять вечера нашей компании удалось переместиться в соседнее помещение, где окна не были занавешены, из-за чего под ними скопились сугробы из слежавшегося снега. Им, при свете загорающихся заводских прожекторов, мы худо-бедно оттёрли с одежды следы порока. А так же с лиц и рук. Всё ещё качаясь мы последовали за кем-то из панков, который вспомнил альтернативный выход с территории завода. Это оказалась невысокая полуразрушенная стена, к которой примело сугроб высотой почти в человеческий рост. С сугроба получалось дотянуться до края стены и перевалиться наружу, на чуть меньший сугроб с другой стороны, а оттуда уже Старопетергофский, с его дворами, где можно и отсидеться и даже найти питья с остатков мелочи по карманам. Каким-то чудом в процессе эвакуации никто ничего себе не сломал, что до сих пор не укладывается в голове.

Впоследствии я ещё пару раз принимал участие в таких мероприятиях, и до сих пор я не могу понять для чего, так как уже после первого раза было понятно, что это это занятие сродни закручиванию шурупа в ладонь --- ты просто делаешь себе очень плохо, но сложно предсказать насколько. Я не раз видел, как люди после игры в "колёсики" отправлялись кормить знаменитых пряжкинских клопов (при мне случаев смерти не было, но молва о них ходила), и ни разу не видел, чтобы человеку становилось хорошо (что, например, объясняет бытовую токсикоманию и наркоманию). Но только после Галоперидола я раз и навсегда сделал себе засечку в памяти, что так лучше не делать.