Как-то раз, хваля и восхищаясь Гоголем в присутствии одного моего высокопоставленного родственника, я вызвал его негодование: «Надо было давно ему запретить писать, — говорил он нам, — сослать и сжечь эти «Мертвые Души»; я постараюсь ужо об этом у государя. До чего дойти! Сметь топтать в грязь чиновников, облеченных властью и доверием правительства, да и вам, молодежи, только затемняет головы».