Как я уже упоминал, меня пригласили на каякинг. И вот как это произошло. Я ловил машину в Варшаве, и через 15 минут ко мне подошел парень и начал что-то говорить по-польски. Я переспросил его на английском, и он пояснил, что едет в сторону Гданьска, но не доезжает до него, и высадит меня на развилке. Я согласился. Моим попутчиком оказался Петр – 33-летний врач-пульмонолог из Варшавы, который направлялся к своей семье, уже отдыхавшей за городом с друзьями. Мы разговорились и прекрасно провели время, обсуждая всё: Польшу, Швецию, политику, войну в Украине. Петр, как оказалось, бывший автостопщик, и у него был целый запас историй с большой дороги. Его удивило, как хорошо я понимаю польский язык. Тут он позвонил своей подруге, и я из контекста понял, что он рассказывает обо мне и что-то спрашивает про тур на каяках. Завершив звонок, он повернулся ко мне и сказал: "У меня есть предложение. Я хочу пригласить тебя завтра на тур на каяках. Ты проведешь эту ночь в доме с моей семьей и семьей моего друга. Только подумай хорошо! У нас шесть маленьких детей. Они шумные и могут доставить неудобства". Предложение, конечно, ошеломило меня, и сначала я рефлекторно хотел отказаться. Но затем я начал анализировать свои мысли и понял, что отказ связан со страхом неизвестности, а значит, надо идти против страха. После некоторых раздумий, я сказал "Да". Мы свернули с дороги и поехали в мазурские дебри. Там я познакомился с его семьей и семьей его друга. Прекрасные, милые, открытые люди, с которыми я провел незабываемый вечер. А на следующее утро у меня был незабываемый тур на каяках в окружении невероятно красивой природы. После тура Петр высадил меня на заправке и вручил пакет с продуктами "в дорогу". Он отверг все мои попытки оплатить тур или покупку. "Ты мой гость!" – говорил он, "Для меня большое удовольствие сделать для тебя что-нибудь!

Я слышал, что поляки не любят, когда их относят к Восточной Европе. Это связано с определенными комплексами и травмами, возникшими из-за советского прошлого. Поляки считают себя частью Центральной Европы и избегают сравнений с русскими.

Однако, если включить в понятие Центральной Европы Германию и Австрию, Польша в этом контексте кажется "чужой". В плане чистоты и порядка, улыбчивости и дружелюбия, кухни и бытового уклада Польша существенно отличается. Даже уровень коррупции скорее типичен для Восточной Европы.

С другой стороны, возможно, Польша стремится к тем ценностям, которые ассоциируются с Западом, и хочет стать его частью. Вопрос в другом: не потеряет ли Польша свою идентичность в этом стремлении? Если польская идентичность важна для самих поляков, им предстоит долгая и сложная борьба с самими собой, в процессе которой может родиться что-то новое. Не восточное и не западное, а их собственное.